Они долго слонялись по городу в слепую, и по сути - в пустую. Ездили по улицам, ходили по тротуарам, изучали зачастую устаревшие карты, развешанные в общественных местах. Читали буклеты и зазывающие рекламы, опять-таки, зачастую успевшие устареть. Всё это потребляло огромное количество времени и совершенно не приближало их к цели.

Но Лафайетт не вмешиваясь.

Она бесстрастно наблюдала: за городом, людьми, Кливленд. Анализировала, сортировала, запоминала. И всё это время прилежно следовала предложенному рыжей напарницей условию: не использовать тактическую сеть.

Зачем?

Сама Кливленд вряд ли могла ответить на этот вопрос и представить действительно рациональные аргументы. Довод, на который она сослалась: что так они будут менее подозрительно выглядеть; конечно же не выдерживало никакой критики. Лафайетт умолчала о том, что сама об этом думала, и продолжала час за часом с хладнокровным терпением машины следовать за крейсером, лишь изредка озвучивая лаконичные и обычно не лестные замечания по поводу некоторых явлений, что они вместе наблюдали в обозреваемом ими человеческом обществе Сан-Диего.

Вот и сейчас, она выжидала, сложив руки сидя на багажнике «припаркованного» о чужой забор велосипеда, пока Кливленд определит их следующую точку назначения, в затянувшихся поисках плацдарма для их дальнейшей активности. И видимо, с этим у неё возникли трудности в условиях, в которые она сама себя загнала. Во всяком случаи перерыв, в котором ни одна из них, не знающих усталости ММ, не нуждались, как и поиски, так же весьма затянулся.

Но Лафайетт не вмешивалась…

На этот раз что-то было иначе. До этого Кливленд всегда называла маршрут или конечную точку, до которой намеривалась добраться, и спрашивала у Лэнгли согласия. Которое конечно же получала в независимости от выбранной ей цели. Но сейчас она лишь объявила о том, что у неё появилась идея и всё.

Интрига.

Слегка нахмурившись проследив за вновь оседлавшей велосипед Кливленд, Лэнгли, тем не менее, несмотря на нарушенный негласный порядок и сама устроилась на нём, приготовившись к очередной поездке длиною в несколько кварталов.

Нельзя было не отметить, что навык Крейсера по перемещению на велосипеде и вообще по городу заметно вырос. Она быстро определила и подстроилась под местные правила, по которым текли людские и транспортные потоки. И, пожалуй, они легко сходили за «своих», среди массы других велосипедистов, предпочитающих пробкам дорог и жаре пешей прогулке – лёгкое и быстрое путешествие на двухколёсном манёвренном транспорте. Ну и главное – экономное.

Затормозили они прямо у входа в обветшалое здание, которому явно было больше полувека, а необходимое обслуживание оно получало в лучшем случаи – в прошлом десятилетии. Лафайетт поняла, что они прибыли и неспешно слезла с багажника, оглядевшись и внимательней присмотревшись к зданию, на которое уставился Крейсер – похоже оно и было то самой «идеей».

Взгляд Ментальной Модели скользнул по стеклянной двери, трещинки стекла которого указывали на не самые лучшие времена для заведения: отеля…

Пожалуй, за последние часы впервые выражение лица Лэнгли изменилось: вытянувшись и выразив неподдельное недоумение.

- Что это? - Тихо спросила она бесцветным голосом, явно обращаясь к своей спутнице. - Почему здесь моё имя?

Вопрос, который бы она никогда не задала, если бы не следовала навязанной директиве не трогать тактическую сеть и не проникать во все встреченные на пути человеческие приборы-связи и передачи информации, способные за считанные секунды выдать ей все необходимые данные.

Целых восемь секунд созерцания надраенной до блеска золотой вязи букв, после чего Фарго обернулась и посмотрела уже на Ментальную Модель Крейсера, прищурившись и задав ещё одни вопрос:

- Кливленд: критерий выбора этого места?